КОЖЕВ (Kojéve) Александр (наст. имя Кожевников Александр Владимирович) (11 мая 1902, Москва – 4 июня 1968, Брюссель) – французский философ русского происхождения. В начале 1920 покидает Россию, изучает в Берлине и Гейдельберге философию и восточные языки; в 1926 защищает диссертацию о философии всеединства Вл. Соловьева под руководством К.Ясперса . С 1927 живет во Франции, в 1938 получает французское гражданство. С 1933 по 1939 читает курс «Введение в чтение Гегеля» в Практической школе высших исследований. Во время оккупации принимает активное участие в движении Сопротивления. После войны работает в Министерстве внешнеэкономических связей, участвует в разработке важных экономических и политических договоров (ЕЭС, ГАТТ и др.).
Философское учение Кожева чаще всего квалифицируется как одна из разновидностей неогегельянства . Собственная доктрина Кожева действительно скрыта за интерпретацией «Феноменологии духа», а диалектика Гегеля рассматривается им как вершина и предел развития философской мысли. Вместе с тем гегелевская система радикально пересматривается им под несомненным влиянием Маркса и Хайдеггера, а некоторые исходные интуиции Кожева восходят к его увлечению буддизмом хинаяны. В рукописи 1931, озаглавленной «Атеизм», им сформулированы все основные тезисы атеистического экзистенциализма. Ключом к интерпретации гегелевской философии для него является понятие времени, истолкованное в духе «Бытия и времени» Хайдеггера. Кожев отбрасывает не только философию природы Гегеля, но и его учение об абсолютном духе. Диалектично только конечное человеческое существование, экзистенция наделена способностью самоотрицания и отрицания любой предзаданной сущности. Природные характеристики не отвергаются вообще (Кожев склоняется к онтологическому дуализму), но они входят в человеческую реальность только как возможности отрицания и выбора. В курсе 1933–39 Кожев пользуется следующей метафорой: если взять кольцо, то оно определяется не только свойствами того металла, из которого изготовлено, но также формой, являющей пустой круг внутри. Эта пустота и есть человеческая реальность, которая не зависит от заданных природных характеристик. Свободное и отрицающее себя существование образует своего рода «дыру» в неизменном природном бытии – эта идея станет фундаментом всей онтологии Ж.-П.Сартра . Отличие философии Кожева от экзистенциализма заключается в понимании истории как рационального и закономерного процесса.
Человеческое существование есть отрицание собственной животной природы. В обществе вожделение (гегелевское Begierde) превращается в «борьбу за признание» – человечность каждого существа зависит от признания его другими. В результате борьбы один становится Господином, другой – под страхом смерти – Рабом. «Диалектика господина и раба» из «Феноменологии духа» выступает как фундамент философии истории Кожева. Господин доказывает свою человечность в схватке не на жизнь, а на смерть; он преодолевает инстинкт самосохранения. Но за пределами поля боя его жизнь не является человеческой, поскольку он предается наслаждениям и находится за пределами истории. Он не получает и подлинного признания, поскольку таковое со стороны Раба не является свободным признанием. «Господство есть экзистенциальный тупик. Господин способен либо оскотиниться в наслаждении, либо погибнуть на поле боя, но он не может жить сознательно, являясь удовлетворенным сущим» («Introduction à la lecture...», p. 174–75). Овладение силами природы, ее познание и практическое преобразование реализуются не Господином, а Рабом. В труде и борьбе Раба осуществляется преодоление не только инстинкта самосохранения – собственная животность и фактичность природы преодолеваются с помощью производства, науки, техники. Конечным пунктом этого процесса является тотальная трансформация природы в соответствии с человеческими потребностями и преображение самого человека в Мудреца, способного решать все рационально поставленные проблемы. Уничтожение царства Господина посредством революции является исторической необходимостью и предпосылкой такого преображения. Результат революции – синтез Господина и Раба в Гражданине, признаваемом всеми прочими гражданами универсального и гомогенного государства. Политико-правовые аспекты этого процесса были описаны Кожевом в работе «Очерк феноменологии права» (1943, опубл. посмертно в 1981).
История мыслится Кожевом как тотальность: у нее имеется начало и неизбежный конец. Политическая история завершается универсальным и гомогенным государством, в котором нет войн и революций, борьбы «за место под солнцем» между индивидами, группами, государствами. Но «конец истории» означает для Кожева исчезновение человека. Полное подчинение природы и удовлетворение всех мыслимых желаний, прекращение борьбы – все это характеризует уже не человека, но какое-то иное существо. Человеческое бытие определяется нехваткой, вожделением и борьбой. Поэтому оно исторично, а конец истории означает и «смерть человека». Человечество уже вступило в эпоху «пост-истории». Гегель, по мнению Кожева, правомерно связал этот переход с Французской революцией и Наполеоном. Войны и революции 19–20 вв. ведут лишь к расширению царства Гражданина. Если в 1930–40-е гг. Кожев видел в «конце истории» наступающее царство Мудреца, то последующие его взгляды можно охарактеризовать как пессимистические – надвигается «животное царство» удовлетворенных и самодовольных потребителей, время «последнего человека».
Данная Кожевом интерпретация гегелевской философии занимает важное место во французской философии 20 в. Слушателями его курса были Р.Арон , Ж.Батай , Р.Кено, П.Клоссовски , Ж.Лакан , М.Мерло-Понти и др. Экзистенциализм, гегельяно-марксизм, структурный психоанализ создавались под явным влиянием его курса, опубликованного в 1947 Р.Кено по записям самого Кожева (полностью были записаны три первых лекции курса 1937–38 и весь текст лекций 1938–39) и конспектам слушателей. Влияние Кожева прослеживается также, помимо философии Ж.Батая, романов Р.Кено и темы «смерти человека» у М.Фуко, в спорах о «конце истории» в 1980–90-е гг. (доклад С.Фукуямы и все работы о «пост-истории» последних десятилетий). В 1950–60-е гг. Кожев написал ряд работ по истории философии, целью которых была демонстрация закономерного движения европейской мысли к философии Гегеля. Наряду с ними посмертно были опубликованы и некоторые ранние рукописи Кожева, из которых наибольший интерес представляет его диссертация 1932 «Идея детерминизма в классической и в современной физике».
Сочинения:
1. Конкретная (объективная) живопись Кандинского. – «Человек», 1997, № 6;
2. Тирания и мудрость. – «ВФ», 1998, № 6;
3. Идея смерти в философии Гегеля. М., 1998;
4. Introduction à la lecture de Hegel. P., 1947;
5. Esquisse d’une phénoménologie du droit. P., 1981;
6. Essai d’une histoire raisonnée de la philosophie païenne, t. 1–3. P., 1968–73;
7. Kant. P., 1973;
8. Le Concept, le Temps et le Discours. Essai d’une mise à jour du Systeme du Savoir hegelien. P., 1990.
Приходится постоянно повторять, что человек есть существо противоречивое и находится в конфликте с самим собой. Человек ищет свободы, в нем есть огромный порыв к свободе, и он не только легко попадает в рабство, но он и любит рабство. Человек есть царь и раб. У Гегеля в «Phдnomenologie des Geistes» есть замечательные мысли о господине и рабе, о Herrschaft и Knechtschaft. Речь тут идет не о социальных категориях господина и раба, а о чем-то более глубоком. Это есть проблема структуры сознания. Я вижу три состояния человека, три структуры сознания, которые можно обозначить как «господин», «раб» и «свободный». Господин и раб коррелятивны, они не могут существовать друг без друга. Свободный же существует сам по себе, он имеет в себе своё качество без коррелятивности с противоположным ему. Господин есть для себя существующее сознание, но которое через другого, через раба существует для себя. Если сознание господина есть сознание существования другого для себя, то сознание раба есть существование себя для другого. Сознание же свободного есть сознание существования каждого для себя, но при свободном выходе из себя к другому и ко всем. Предел рабства есть отсутствие его сознания. Мир рабства есть мир отчужденного от себя духа. Экстериоризация - источник рабства. Свобода же есть интериоризация. Рабство всегда означает отчуждение, выброшенность вовне человеческой природы. Фейербах и потом Маркс узнали этот источник рабства человека, но связали это с материалистической философией, которая есть узаконение рабства человека. Отчуждение, экстериоризация, выбрасывание вовне духовной природы человека означает рабство человека. Экономическое рабство человека, бесспорно, означает отчуждение человеческой природы и превращение человека в вещь. В этом Маркс прав. Но для освобождения человека его духовная природа должна ему быть возвращена, он должен сознать себя свободным и духовным существом. Если же человек остается существом материальным и экономическим, духовная же его природа признается иллюзией сознания, обманной идеологией, то человек остается рабом и раб по природе. Человек в мире объективированном может быть только относительно, а не абсолютно свободным, и свобода его предполагает борьбу и сопротивление необходимости, которую он должен преодолевать. Но свобода предполагает духовное начало в человеке, сопротивляющееся порабощающей необходимости. Свобода, которая будет результатом необходимости, не будет подлинной свободой, она есть лишь элемент в диалектике необходимости. Гегель, в сущности, не знает настоящей свободы.
Сознание экстериоризирующее, отчуждающее всегда есть рабье сознание. Бог - господин, человек - раб; церковь - господин, человек - раб; государство - господин, человек - раб; общество - господин, человек - раб; семья - господин, человек - раб; природа - господин, человек - раб; объект - господин, человек-субъект - раб. Источник рабства всегда есть объективация, т. е. экстериоризация, отчуждение. Это есть рабство во всем - в познании, в морали, в религии, в искусстве, в жизни политической и социальной. Прекращение рабства есть прекращение объективации. И прекращение рабства не означает возникновения господства, ибо господство есть обратная сторона рабства. Человек должен стать не господином, а свободным. Платон верно говорил, что тиран сам раб. Порабощение другого есть также порабощение себя. Господство и порабощение изначально связаны с магией, которая не знает свободы. Первобытная магия была волей к могуществу. Господин есть лишь образ раба, вводящего мир в заблуждение. Прометей - свободный и освобождающий, диктатор же - раб и порабощающий. Воля к могуществу есть всегда рабья воля. Христос - свободный, самый свободный из сынов человеческих, Он свободен от мира, Он связывает лишь любовью. Христос говорил как власть имеющий, но он не имел воли к власти и не был господином. Цезарь, герой империализма, есть раб, раб мира, раб воли к могуществу, раб человеческой массы, без которой он не может осуществить воли к могуществу. Господин знает лишь высоту, на которую его возносят рабы, Цезарь знает лишь высоту, на которую его возносят массы. Но рабы, массы также низвергают всех господ и всех цезарей. Свобода есть свобода не только от господ, но и от рабов. Господин детерминирован извне, господин не есть личность, как раб не есть личность, только свободный есть личность, хотя бы весь мир хотел его поработить.
Падшесть человека более всего выражается в том, что он тиран. Есть вечная тенденция к тиранству. Он тиран если не в большом, то в малом, если не в государстве, не в путях мировой истории, то в своей семье, в своей лавке, в своей конторе, в бюрократическом учреждении, в котором он занимает самое малое положение. Человек имеет непреодолимую склонность играть роль и в этой роли придавать себе особое значение, тиранить окружающих. Человек - тиран не только в ненависти, но и в любви. Влюблённый бывает страшным тираном. Ревность есть проявление тиранства в страдательной форме. Ревнующий есть поработитель, который живет в мире фикций и галлюцинаций. Человек есть тиран и самого себя и, может быть, более всего самого себя. Он тиранит себя, как существо раздвоенное, утратившее цельность. Он тиранит себя ложным сознанием вины. Истинное сознание вины освободило бы человека. Он тиранит себя ложными верованиями, суевериями, мифами. Тиранит себя всевозможными страхами, болезненными комплексами. Тиранит себя завистью, самолюбием, ressentiment. Больное самолюбие есть самая страшная тирания. Человек тиранит себя сознанием своей слабости и своего ничтожества и жаждой могущества и величия. Своей порабощающей волей человек порабощает не только другого, но и себя. Существует вечная тенденция к деспотизму, жажда власти и господства. Первоначальное зло есть власть человека над человеком, унижение достоинства человека, насилие и господство. Эксплуатация человека человеком, которую Маркс считает первичным злом, есть зло производное, это явление возможно, как господство человека над человеком. Но человек становится господином другого потому, что по структуре своего сознания он стал рабом воли к господству. Та же сила, которой он порабощает другого, порабощает и его самого. Свободный ни над кем не хочет господствовать. Несчастное сознание у Гегеля есть сознание противоположного, как сущности, и своего ничтожества. Когда сущность человека переживается им, как противоположная ему, то он может испытать угнетение рабьего сознания зависимости. Но тогда он часто отыгрывается, компенсируя себя порабощением других. Страшнее всего раб, ставший господином. В качестве господина все-таки наименее страшен аристократ, сознающий своё изначальное благородство и достоинство, свободный от ressentiment. Таким аристократом никогда не бывает диктатор, человек воли к могуществу. Психология диктатора, который в сущности есть parvenu, есть извращение человека. Он раб своих порабощений. Он глубочайшим образом противоположен Прометею-освободителю. Вождь толпы находится в таком же рабстве, как и толпа, он не имеет существования вне толпы, вне рабства, над которым он господствует, он весь выброшен вовне. Тиран есть создание масс, испытывающих перед ним ужас. Воля к могуществу, к преобладанию и господству есть одержимость, это не есть воля свободная и воля к свободе. Одержимый волей к могуществу находится во власти рока и делается роковым человеком. Цезарь-диктатор, герой империалистической воли, ставит себя под знаком фатума. Он не может остановиться, не может себя ограничить, он идет все дальше и дальше к гибели. Это человек обреченный. Воля к могуществу ненасытима. Она не свидетельствует об избытке силы, отдающей себя людям. Империалистическая воля создает призрачное, эфемерное царство, она порождает катастрофы и войны. Империалистическая воля есть демониакальное извращение истинного призвания человека. В ней есть извращение универсализма, к которому призван человек. Этот универсализм пытаются осуществить через ложную объективацию, через выбрасывание человеческого существования вовне, через экстериоризацию, делающую человека рабом. Человек призван быть царем земли и мира, идее человека присуща царственность. Человек призван к экспансии и овладению пространствами. Он вовлечён в великую авантюру. Но падшесть человека придает этой универсальной воле ложное порабощающее направление. Одинокий и несчастный Ницше был философом воли к могуществу. И как уродливо воспользовались Ницше, вульгаризировали его, как сделали его мысли орудием целей, которые Ницше были бы отвратительны. Ницше был обращен к немногим, он был аристократическим мыслителем, он презирал человеческую массу, без которой нельзя реализовать империалистической воли. Он называл государство самым холодным из чудовищ и говорил, что человек начинается лишь там, где кончается государство. Как при этом организовать империю, которая всегда есть организация масс, среднего человека? Ницше был слабым, лишенным всякого могущества человеком, самым слабым из людей этого мира. И имел он не волю к могуществу, а идею воли к могуществу. Он призывал людей быть жесткими. Но вряд ли он понимал под жесткостью насилие государств и революций, жесткость империалистической воли. Образ Цезаря Борджиа был для него лишь символом пережитой им внутренней трагедии духа. Но экзальтация империалистической воли, воли к могуществу и к порабощению во всяком случае означает разрыв с евангельской моралью. И этот разрыв происходит в мире, его ещё не было в старом гуманизме, не было во французской революции. Порабощающий жест насилия хочет быть жестом силы, но он в сущности всегда есть жест слабости. Цезарь самый бессильный из людей. Всякий казнящий есть человек, утерявший силу духа, потерявший всякое сознание о ней. Мы приходим к очень сложной проблеме насилия.
Что воля к могуществу, империалистическая воля противна достоинству и свободе человека, совершенно ясно. Да и империалистическая философия никогда не говорила, что защищает свободу и достоинство человека. Она экзальтирует насилие над человеком как высшее состояние. Но самая проблема насилия и отношение к ней очень сложно. Когда возмущаются против насилия, то обыкновенно имеют в виду грубые и бросающиеся в глаза формы насилия. Человека бьют, сажают в тюрьму, убивают. Но человеческая жизнь полна незаметными, более утонченными формами насилия. Психологическое насилие играет ещё большую роль в жизни, чем насилие физическое. Человек лишается свободы и становится рабом не только от физического насилия. Социальное внушение, испытываемое человеком с детства, может его поработить. Система воспитания может совершенно лишать человека свободы, делать его неспособным к свободе суждения. Тяжесть, массивность истории насилуют человека. Насиловать человека можно путем угрозы, путем заразы, которая превратилась в коллективное действие. Порабощение есть убийство. Человек всегда посылает человеку токи жизни или токи смерти. И всегда ненависть есть ток смерти, посланный другому и насилующий его. Ненависть всегда хочет лишить свободы. Но поразительно, что и любовь может стать смертельной и послать ток смерти. Любовь порабощает не менее, чем ненависть. Человеческая жизнь пронизана подпольными токами, и человек попадает незримо в атмосферу, его насилующую и порабощающую. Есть психология насилия индивидуального, и есть психология насилия коллективного, социального. Кристаллизовавшееся, затверделое общественное мнение делается насилием над человеком. Человек может быть рабом общественного мнения, рабом обычаев, нравов, социально навязанных суждений и мнений. Трудно переоценить совершаемое в наше время насилие прессой. Средний человек нашей эпохи имеет мнения и суждения той газеты, которую он читает каждое утро, она подвергает его психическому принуждению. А при лживости и подкупности прессы результаты получаются самые ужасные в смысле порабощения человека, лишения его свободы совести и суждения. Между тем как это насилие сравнительно мало заметно. Оно заметно только в странах диктатуры, где фальсификация мнений и суждений людей есть государственное действие. Есть ещё более глубокое насилие, это насилие власти денег. Это есть скрытая диктатура в капиталистическом обществе. Человека не насилуют прямо, заметным образом. Жизнь человека зависит от денег, самой безличной, самой бескачественной, на всё одинаково меняющейся силы мира. Человек не лишается прямо, путем физического насилия, свободы совести, свободы мысли, свободы суждения, но он поставлен в материально зависимое положение, находится под угрозой голодной смерти и этим лишен свободы. Деньги дают независимость, отсутствие денег ставит в зависимость. Но и имеющий деньги находится в рабстве, подвергается незаметному насилию. В царстве мамоны человек принужден продавать свой труд и труд его не свободен. Человек не знал настоящей свободы в труде. Относительно более свободен был труд ремесленника и труд интеллектуальный, который, впрочем, тоже подвергался незаметному насилию. Но масса человеческая прошла через труд рабский, через труд крепостной, через новый рабский труд в капиталистическом мире и через крепостной труд в примере коммунистического общества. Человек все ещё остается рабом. Очень интересно, что психологически легче всего воспринимается, как свобода, отсутствие движения, привычное состояние. Движение есть уже некоторое насилие над окружающим миром, над окружающей материальной средой и над другими людьми. Движение есть изменение, и оно не спрашивает согласия у мира на те перестановки, которые являются результатом этого порожденного движением изменения. Такое восприятие покоя, как отсутствие насилия, а движения, изменения как насилия имеет консервативные последствия в социальной жизни. Привычное, давно утвердившееся рабство может не казаться насилием, а движение, направленное к уничтожению рабства, может казаться насилием. Социальное реформирование общества воспринимается как насилие теми, для кого известный привычный социальный строй представляется свободой, хотя бы он был страшно несправедлив. Все реформы в положении рабочих классов вызывают со стороны буржуазных классов крики о нарушении свободы, о насилии. Таковы парадоксы свободы в социальной жизни. Рабство подстерегает человека со всех сторон. Борьба за свободу предполагает сопротивление, и без сопротивления её пафос ослабевает. Свобода, ставшая привычной жизнью, переходит в незаметное порабощение человека, это свобода объективированная, в то время как свобода есть царство субъекта. Человек - раб потому, что свобода трудна, рабство же легко.
В рабском мире объектности насилие считают силой, проявленной силой. Экзальтация насилия всегда означает преклонение перед силой. Но насилие не только не тождественно с силой, оно никогда не должно быть связываемо с силой. Сила в более глубоком смысле означает овладение тем, на что она направлена, не господство, при котором всегда сохраняется внеположность, а убеждающее, внутренне покоряющее соединение. Христос говорит с силой. Тиран никогда не говорит с силой. Насильник совершенно бессилен над тем, над кем совершает насилие. К насилию прибегают вследствие бессилия, вследствие того, что не имеют никакой мощи над тем, над кем совершают насилие. Господин не имеет никакой силы над своим рабом. Он может его истязать, но это истязание означает лишь встречу с непреодолимым препятствием. И когда господин имел силу, он переставал быть господином. Предельное бессилие в отношении к другому человеку находит себе выражение в его убийстве. Безмерная сила обнаружилась бы, если бы можно было воскресить человека. Сила есть преображение, просветление, воскрешение другого. Насилие же, истязание, убийство есть слабость. В мире объективированном, обыденном, обезличенном, экстериоризированном не то называют силой, что есть сила в экзистенциальном смысле слова. Это выражается в столкновении силы и ценности. Высшие ценности в мире оказываются слабее, чем низшие, высшие ценности распинаются, низшие ценности торжествуют. Полицейский и фельдфебель, банкир и делец сильнее, чем поэт и философ, чем пророк и святой. В мире объективированном материя сильнее Бога. Сын Божий был распят. Сократ был отравлен. Пророки были побиваемы камнями. Всегда инициаторы и творцы новой мысли и новой жизни были преследуемы, угнетаемы и нередко казнимы. Средний человек социальной обыденности торжествовал. Торжествовали только господин и раб, свободных же не выносили. Высшую ценность - человеческую личность не хотели признавать, ценность же низшую - государство с его насилием и ложью, с шпионажем и холодным убийством почитали высшей ценностью и рабьи поклонялись ей. В мире объективированном любят лишь конечное, не выносят бесконечного. И эта власть конечного всегда оказывается рабством человека, закрываемая же бесконечность была бы освобождением. Силу связывали с дурными средствами, почитаемыми необходимыми для целей, которые считались хорошими. Но вся жизнь наполнялась этими средствами, а до целей никогда не доходили. И человек становится рабом средств, которые якобы дают ему силу. Человек искал силу на ложных путях, на путях бессилия, проявленного в актах насилия. Человек совершал акты воли порабощающие и не совершал актов воли освобождающих. У так называемых великих деятелей истории, героев империалистической воли всегда колоссальную роль играло убийство. И это всегда свидетельствовало о метафизической слабости этих «сильных» людей, о патологической воле к могуществу и господству, сопровождаемой манией преследования. Духовная слабость, бессилие над внутренней жизнью человека, отсутствие силы, воскрешающей к новой жизни, приводило к тому, что легко допускались адские муки в иной жизни и казни, пытки и жестокие наказания в этой жизни. Правда распинается в мире, но настоящая сила в правде, Божией правде.
Монизм есть философский источник рабства человека. Практика монизма есть практика тираническая. Персонализм глубочайшим образом противоположен монизму. Монизм есть господство «общего», отвлеченно-универсального и отрицание личности и свободы. Личность, свобода связаны с плюрализмом, вернее, вовне принимают форму плюрализма, внутри же могут означать конкретный универсализм. Совесть не может иметь своего центра в каком-либо универсальном единстве, она не подлежит отчуждению, она остается в глубине личности. Совесть в глубине личности совсем не означает замкнутости личности в себе и эгоцентричности, наоборот, она предполагает размыкание внутри, а не вне, наполнение внутри конкретным универсальным содержанием. Но это конкретно-универсальное содержание личности никогда не означает, что она помещает свою совесть и своё сознание в общество, в государство, народ, класс, партию, церковь, как социальный институт. Единственно приемлемый, не рабий смысл слова «соборность» - это понимание её как внутреннего конкретного универсализма личности, а не как отчуждения совести в какой-либо внешний коллектив. Свободный лишь тот, кто не допускает отчуждения, выбрасывания вовне своей совести и своего суждения, допускающий же это есть раб. Это допускает и господин, но он есть лишь другая форма раба. Терминологически неточно говорить об автономии личности, об автономии сознания и совести. У Канта это означает подчинение личности нравственно-разумному закону. Автономен при этом не человек, а нравственно-разумный закон. Автономию человека как личности нужно называть свободой. Авторитарному и иерархическому строю в европейской истории обычно противополагали или разум, или природу. Против авторитета восставал разум или природа. Но этим не достигается свобода человека. Человек остается подчиненным безличному разуму, суверенному обществу или просто природной необходимости. Авторитарному сознанию или авторитарному строю жизни нужно противополагать не разум, не природу и не суверенное общество, а дух, т. е. свободу, духовное начало в человеке, образующее его личность и независимое от объективированной природы и от объективированного логического мира. Это предполагает изменение направления борьбы против рабства человека, т. е. персоналистическую переоценку ценностей, которой и посвящается эта книга. Внутренний экзистенциальный универсализм личности нужно противополагать внешнему объективированному универсализму, создававшему все новые и новые формы рабства. Все не личное, все отчужденное в сферу общего есть прельщение и рабство человека. Свободный есть существо самоуправляющееся, а не управляемое, не самоуправление общества и народа, а самоуправление человека, ставшего личностью. Самоуправление общества и народа есть ещё управление рабами.
Изменение направления борьбы за свободу человека, за появление свободного есть прежде всего изменение структуры сознания, изменение установки ценностей. Это процесс глубокий, и результаты его могут лишь медленно сказываться. Это внутренняя глубинная революция, совершающаяся в экзистенциальном, а не историческом времени. Это изменение структуры сознания есть также изменение понимания отношения между имманентностью и трансцендентностью. Имманентная непрерывность, ввергающая человека в сплошной эволюционный процесс, есть отрицание личности, которая предполагает прерывность и трансцензус. Человек тут подчиняется универсальному единству, которому Бог совершенно имманентен. Но Бог совершенно трансцендентен этому универсальному единству и происходящему в нем процессу. И эта трансцендентность Бога, свобода Бога от мировой необходимости, от всякой объектности есть источник свободы человека, есть самая возможность существования личности. Но трансцендентность тоже может быть рабьи понята и может означать унижение человека. Трансцендентность может быть понята как объективация и экстериоризация, и отношение к ней не как внутреннее трансцендирование в свободе, а как отношение раба к господину. Путь освобождения лежит по ту сторону традиционной имманентности и трансцендентности. Трансцендирование в свободе никогда не означает подчинения чужой воле, что и есть рабство, а подчинение Истине, которая вместе с тем есть путь и жизнь. Истина всегда связана со свободой и дается лишь свободе. Рабство всегда есть отрицание истины, боязнь истины. Любовь к истине есть победа над порабощающим страхом. Примитивный человек, который все ещё живёт в современном человеке, находится во власти страха, он раб прошлого, обычного, духа предков. Мифы могут порабощать. Свободный не находится во власти мифов, он освобожден от их власти. Но люди современной цивилизации, вершины цивилизации все ещё находятся во власти мифов и, между прочим, во власти мифа об универсальных реальностях, о царстве «общего», которому человек должен быть подчинен. Но универсальных общих реальностей не существует, это призраки и иллюзии, созданные объективацией. Существуют универсальные ценности, например истины, но всегда в конкретной и индивидуальной форме. Гипостазирование универсальных ценностей есть ложное направление сознания. Это старая метафизика, которая не может быть оправдана. Вне личности никакой универсальности не существует. Универсум находится в личности человека, в личности Бога. Персонификация начал и есть объективация, в которой личность исчезает.
Рабство есть пассивность. Победа над рабством есть творческая активность. Только в экзистенциальном времени и обнаруживается творческая активность. Историческая активность есть объективация, проекция совершающегося в глубине. И историческое время хочет сделать человека своим рабом. Свободный не должен сгибаться ни перед историей, ни перед родом, ни перед революцией, ни перед какой объективной общностью, претендующей на универсальное значение. Господин также сгибается перед историей, перед общностями, перед лжеуниверсализмом, как и раб. Господин и раб имеют между собой больше сходства, чем думают. Свободный не может даже захотеть быть господином, это означало бы потерю свободы. Для подготовки структуры сознания, преодолевающего рабство и господство, необходимо построить апофатическую социологию по аналогии с апофатической теологией. Катафатическая социология находится в категориях рабства и господства, не выходит к свободе. К мышлению об обществе, свободном от категорий господства и рабства, неприменимы обычные социологические понятия, оно предполагает отрешенность, негативность в отношении ко всему, на чем покоится общество в царстве кесаря, т. е. в мире объективированном, где человек становится тоже объектом. Общество свободных, общество личностей не есть ни монархия, ни теократия, ни аристократия, ни демократия, ни общество авторитарное, ни общество либеральное, ни общество буржуазное, ни общество социалистическое, ни фашизм, ни коммунизм, даже ни анархизм, поскольку в анархизме есть объективация. Это есть чистая апофатика, как чистая апофатика есть познание Бога, свободное от понятий, от всякой рационализации. И это прежде всего означает такое изменение структуры сознания, при котором исчезает объективация, нет противоположения субъекта и объекта, нет господина и раба, есть бесконечность, исполненная универсальным содержанием субъективность, есть царство чистой экзистенциальности. Совершенно ошибочно было бы отнести апофатическую социологию к потустороннему, небесному, трансцендентному миру, к «загробной» жизни и успокоиться на том, что в посюстороннем, земном, имманентном мире, в жизни до смерти все должно остаться по-старому. Мы увидим, что это есть совершенно ложное понимание эсхатологии, понимание конца, как не имеющего никакого экзистенциального значения. В действительности изменение структуры сознания, прекращение объективации, создание общества свободных, которое мыслимо лишь для апофатической социологии, должно происходить ещё по сю сторону.
Человек живет не только в космическом времени природного круговорота и в разорванном историческом времени, устремленном к будущему, он живет также во времени экзистенциальном, он существует и вне объективации, которая им же полагается. Мы увидим в последней части книги, что «конец мира», который на философском языке означает конец объективации, предполагает творческую активность человека и совершается не только «по ту сторону», но и «по сю сторону». Это парадокс человеческой судьбы и судьбы мира, и его мыслить должно парадоксально, рациональными категориями об этом мыслить нельзя. Господин и раб об этом вообще мыслить не могут, об этом мыслить может лишь свободный. Господин и раб будут делать нечеловеческие усилия помешать концу объективации, «концу мира», наступлению царства Божьего - царства свободы и свободных, они будут создавать все новые формы господства и рабства, будут совершать новые переодевания, все новые формы объективации, в которых творческие акты человека будут претерпевать великие неудачи, будут продолжаться преступления истории. Но свободные должны готовить своё царство, не только «там», но и «здесь» и прежде всего готовить себя, себя творить свободными, личностями. Свободные берут на себя ответственность. Рабы не могут готовить нового царства, к которому, в сущности, и слово царство неприменимо, восстание рабов всегда создает новые формы рабства. Только свободные могут возрастать для этого. Господин же имеет одну участь с рабами. И необходимо проследить, сколько разнообразных и утонченных форм рабства подстерегает человека и прельщает его.
Серьезную теоретическую попытку объяснения социальной природы антагонистических отношений предпринял великий немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831). Получивший богословское образование, преподававший в гимназиях и университетах Германии, он создал целый ряд трудов, ставших классическими и вошедшими в золотой фонд мировой философской мысли, - «Феноменологию духа», «Науку логики», «Философию религии», «Философию права», «Философию истории» и др.
В известном разделе «Феноменологии духа» о господине и рабе Гегель попытался показать, что отличительной особенностью
отношений двух антагонистов является не столько вражда, сколько взаимная социальная зависимость. Оба субъекта, господин и раб, поставлены в объективные условия, где определяющую роль играют внеморальные факторы экономического и политико-юридического характера. Сознание того и другого подчинено нормативным требованиям, производным от их противоположных социальных статусов. Господин, при всей кажущейся свободе самоопределения и при том, что он является ведущей стороной, способной диктовать свою волю рабу и подчинять того своим желаниям, все же не обладает абсолютной автономией. Рукотворная вещная реальность, создаваемая рабом, - это то, без чего господин не мог бы существовать в качестве господина. Сотворенная, искусственно оформленная материя предоставляет определенную самостоятельность и рабу и господину. Первому она дает возможность проявлять себя и свою свободу в обработке предметов, а второму - возможность самоутверждения в процессе их распредмечивания, потребления. Но оба при этом оказываются в неравном положении.
Раб не способен относиться с позиций нравственности и права ни к господину, ни к самому себе. Будучи целиком зависимым от чужой, стоящей над ним воли хозяина, сознавая собственную гражданскую, моральную, юридическую неполноценность и униженность, он усматривает сущность только в бытии господина, но не в своем собственном. Точнее, свою сущность он обнаруживает в негации по отношению к господину. В этом негативизме тонут все нравственные мотивы и чувства, а остаются лишь страх и ненависть. Страх.перед наказанием и угроза насильственной смерти деформируют мировосприятие раба. И все же деструктивным началам противодействует сила, заключенная в производительной деятельности раба. В труде, выводящем материальные предметы из природного контекста в контекст культуры, рабское сознание выходит за свои пределы, возвышается над собой. Сознание собственной власти над материальной предметностью позволяет рабу ощутить свое духовное превосходство над господином, которому подобная власть недоступна.
25.Г.В.Ф. Гегель: система абсолютного идеализма. Диалектика как метод. Учение о Духе и история по Гегелю . Гегелевская система объективного идеализма состоит из трех основных частей:1."Наука логики" - Гегель изображает мировой дух (называемый им здесь "абсолютной идеей") таким, каким он был до возникновения природы, т.е. признает дух первичным.2. "Философия природы" - Идеалистическое учение о природе, которую Гегель считает вторичной, производной от абсолютной идеи. 3. "Философия духа" - гегелевская идеалистическая теория общественной жизни. Здесь абсолютная идея становится по Гегелю "абсолютным духом". Таким образом, система взглядов Гегеля носила ярко выраженный идеалистический характер. Существенная позитивная особенность идеалистической философии Гегеля: абсолютная идея, абсолютный дух рассматривается им в движении, в развитии. Учение Гегеля о развитии составляет ядро гегелевской идеалистической диалектики и целиком направлено против метафизики. Особенное значение в диалектическом методе Гегеля имели три принципа развития, понимаемые им как движение понятий, а именно: переход количества в качество, противоречие как источник развитияи отрицание отрицания. В этих трех принципах Гегель вскрыл все общие законы развития. Впервые в истории философии Гегель учил, что источником развития являются противоречия, присущие явлениям. Мысль Гегеля о внутренней противоречивости развития была драгоценным приобретением философии. Категории качества и количества. Качество это то, без чего объект. Три закона диалектики (систематизирует Энгельс): закон единства и борьбы противоположностей (для каждой вещи есть противоположность, единство противоположностей создает противоречие, это противоречие является источником развития). закон перехода количественных изменений в качественные (каждая вещь может быть описана как количественно, так и качественно, но количественные определения неважны для определенных пределов; Мера – это то, что соединяет количество и качество).закон отрицания отрицания (речь идет о возврате к старому на новом этапе; развитие проходит в три стадии, мы возвращаемся к тезису, но на новом этапе). Диалектика Господина и Раба. Господин и раб – это образы, которые применяет Гегель для описания человеческого самосознания, т.е. человек может иметь самосознания господина или раба. Индивид - в себе – определенное врожденное непроизведенное бытие. Индивид – для себя – свободное действие. Человек есть бытие в себе и для себя, его существование – движение. Целостное бытие человека – это соединение того, что дано человеку от рождения и то, что он отвергает. Гегель подчеркивает, что человек остается собой, никогда не являясь тем же самым. Он всегда изменяется, проходит через кризисы. Двигаться вперед человека заставляют желания. Реализуя свои желания – человек свободен. Желание – это вопиющее присутствие отсутствия реальности. Только человек может изменять себя и менять мир. Для человека важным является бытие в признанности. Жизнь человека – это борьба за признание, этом Гегель видит проявление негативности. Есть два вида самосознания: 1 ) самосознание господина – это самосознание для себя.2 ) самосознание раба – это самосознание в себе, сознание себя в качестве связанного существа.
Идет борьба двух самосознаний. Господин становится господином тогда, когда он идет на смерть и не боится ее. Раб становится рабом, когда в смертельной схватке не может идти до конца (лишь бы не убили). Господин берет в плен раба и заставляет работать на себя. В ходе труда раб учится и совершенствует свои навыки и понимает, что господин уже не может без него обойтись. Другой формой проявления негативности является труд. Труд негативен, потому что он принудителен, но в ходе труда человек реализуется как творческое существо, в ходе труда он действительно созидает объекты, созидает самого себя, как умеющего их делать. Диалектический синтез раба и господина – это гражданин государства, в котором тезис господина и антитезис раба сняты диалектически. Они устранены в том, что является в них односторонним и несовершенным, но сохранены в том, в чем они являются действительно человечными. Раб творит историю, а гражданин ее созидает. Гражданин - подлинный творец истории. История – это прогресс духа к свободе. Этот прогресс, прежде всего, в освобождении от власти природы. Все действительное – разумно. Есть внутренняя логика развития истории. Гегель говорит не о реальности, а о действительности. Гегель выделяет следующие этапы развития истории: 1 ) Восток (только один свободен- это деспот).2 ) Античность (некоторые свободны (аристократия, демократия)).3 ) Европа (христианский мир). Все свободны. Разум правит миром. Вывод: ход мирового развития представляет собой историю человечества в ее конкретности и многообразии, а сущностью мирового развития (духа) является свобода. Но эта свобода не дана изначально, во-первых, ее нужно узнать, во-вторых, осуществить. Система абсолютного идеализма Г.В.Ф.Гегеля. Высшим достижением немецкой классической философии являлась диалектика Гегеля 1770-1831. великая заслуга которого состоит в том, что он впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, т.е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развитии. Абсолютная идея отождествляет природу. Природа - это инобытие абсолютной идеи. Отчуждение происходит не во времени, а в пространстве. Абсолютная идея возвращается сама к себе через абслютный дух. Все, что происходит в мире, это результат саморазворачивания абсолютной идеи, происходящего в ней внутреннего содержания. Философия духа делится на объективный дух, субъективный дух и абсолютный дух. Субъективный дух -душа, сознание отдельного человека, Объективный дух -следующая ступень духа, дух общества в целом. Абсолютный дух - высшее проявление духа, вечно действительная истина.
27.Социально-философские воззрения К.Маркса. Понятие «отчуждения».. Марксистская философия начала формироваться в 1840-х гг. в работах немецких мыслителей Карла Маркса (1818-1883) и Фридриха Энгельса. Она до сих пор остается одним из самых влиятельных философских направлений1) Основной философской предпосылкой марксизма были диалектика Гегеля и материализм Файербаха. Маркс призывал совместить философию с практикой.2) Центральный вопрос философии - освобождение человека; это историческое событие, определенное самим ходом истории. В процессе производства объектом сделки становится труд, в результате человек уже не принадлежит самому себе, продукт труда становится независимым от него, чуждым производителю. В процессе производства материальных благ человек вкладывает в них часть своей сущности. Но в несправедливом обществе она отчуждается от него эксплуататором, собственником средств производства. 3) Историю любого общества Маркс рассматривал как историю борьбы классов. общественно-экономическая формация (исторически определенный тип общества, представляющий собой особую ступень в его развитии). В результате разложения первобытнообщинной формации осуществляется переход к классовым формациям. Буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества, и ей на смену должна прийти коммунистическая формация. Основанием типологизации служит способ производства.Способ производства - это единство производительных сил и производственных отношений. Производительные силы представляют собой систему субъективных (человеческие ресурсы) и вещественных (техника, орудия труда) элементов, которые осуществляют "обмен веществ" между обществом и природой. Производственные отношения - это системаматериально-экономических отношений между людьми, складывающихся в процессе производства, потребления и распределения материальных благ.. Переход от одной формации к другой осуществляется посредством социальной революции, разрешающей противоречия между производительными силами и производственными отношениями.Отчужденный труд Марксом рассмотрен в 4 аспектах:1. Рабочий использует материалы, взятые у природы, и получает, в итоге нужные, для жизни предметы, продукты труда. Ни исходный материал, ни продукт ему не принадлежат - они ему чужие. Чем больше рабочий работает, тем больше мир предметов, не принадлежит ему. Природа делается для рабочего только средством труда, а предметы, которые создаются в производстве – средством жизни, физического существования. Рабочий полностью от них зависит.2. Процесс труда для рабочего принудителен. Но такой труд - это не удовлетворяет потребности в труде, а только средство для удовлетворения других потребностей. Только вне труда рабочий распоряжается собой - т.е. свободен. Таким образом, он свободен только осуществлять жизненные функции, общие у человека с животными. А труд - форма деятельности, специфическая для человека, для рабочего представляется унижением в себе человека.3. Труд подневольный отнимает у человека его «родовую» жизнь. Род человека живет в природе. Жизнь человека неразрывно связана с природой. Эта связь - деятельный контакт с природой, в которой главное - труд, производство: «...производственная жизнь и есть родовая жизнь». Но для рабочего труд - лишь средство для поддержания собственной жизни, а не рода. Рабочий относится к природе и производству не как свободный человек, а как рабочий, т.е. отчужденно. Это и значит, что у рабочего отобраны и родовая жизнь и человеческая сущность. 4. Подневольный труд порождает отчужденность между людьми. Рабочие чужды друг другу, поскольку они конкурируют за возможность трудиться. Не только рабочий но и все люди являются отчужденными. Отношения между людьми тоже отчужденные и различия только в видах и уровнях отчуждения.
28.Метафизика воли Артура Шопенгауэра: мир как воля и представление. Теоретические источники идей Шопенгауэра: Философия Платона, Трансцендентальная философия Канта Древнеиндийский трактат Упанишады. Тема страдания, слепой судьбы и смерти издавна стала одной из ведущих тем восточной философии. На Западе она была «переоткрыта» нем философом А. Шопенгауэром и изложена в его главном сочинении «Мир как воля и представление». Ф-я Ш. пессимистична. Жизни – это «плесень» на одном из шаров (наша планета). Мир неразумен и бессмыслен, им управляет слепая, лая воля. Её мы обязаны своей жизнью, а следовательно и своими страданиями. Насколько воля сильнее интеллекта можно судить по собственным поступкам: они продиктованы не доводами разума, а инстинктом и желаниями, даже если мы заранее знаем, что эти желания принесут нам больше неприятностей, чем пользы. Сильнейший инстинкт жизни – половая любовь, т.е. продолжение рода, а в дейст-ти – воспроиз-во новых поколений дл мук, страданий и неминуемой гибели. Есть лишь один способ вырваться из этой трагической карусели – погасить у себя волю к к жизни и её ложным соблазнам. На языке буддистов это НИРВАНА. Это одна из первых попыток европейской культуры слияния с западной и восточной. Трудность синтеза в том, что западный стиль мышления - рационален, а восточный - иррационален. Иррациональный стиль мышления носит ярко выраженный мистический характер, основан на вере в существование сверхъестественных, не подчиняющихся разуму, силы, управляющих жизнью. Эти теории объединяет присутствующая в античной мифологии идея мира, в котором мы живем, не является единственной реальностью. Что существует другая реальность, которая не постигается разумом и наукой, без учета влияния которой становится противоречивой наша собственная жизнь (Брахма, мир идей, вещь в себе).Обобщив основные идеи этих теорий, Шопенгауэр отталкивается от Канта. Интуиция не сводится ни к каким логическим рассуждениям. «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает». Есть мир, как он есть на самом деле, как он нам видится. Вся мировая наука есть иллюзия. Синтезировать рациональное и интуитивное мышление - единые составляющие человеческого познания. Кроме внешнего опыта и основанного на нем рационального познания существует внутренний опыт, интуитивное познание возникло раньше логического. Разум должен основываться на интуиции и должен быть дополнен ею со всеми законами природы и общественной жизни, за ними, воспринимаем мир как некое единство, обладающее особенностью: всем им присуще вечное и постоянное движение и изменение, вечная вибрация, которая называется «мировой волей». Мировая воля есть некая сила, движение, творящее все вещи и процессы, эти процессы приобретают направленный, последовательный характер.Ступени проявления: Силы природы (тяготение, магнетизм), Силы жизни и человек: «Основное свойство мировой воли состоит в том, что она ни к чему не направлена… нет никакой конечной цели, нет никакого смысла». Закон объективации: «Чем умнее и глубже человек, тем труднее и трагичней его жизнь». В поисках смысла человек создает различные религии и философии, чтобы сделать жизнь выносимой. Человечество уже изобрело средство спасения от отсутствия смысла - иллюзии, придумывание занятий. Человек - это существо, в котором «мировая воля» борется сама с собой. Способы достойной жизни (поиск тихих гаваней):*Искусство, которое создает прочную иллюзию красоты.*Этический (моральный) аскетизм: отказ от соблазнов, то есть бессмысленной траты энергии.*Философия, которая выясняет подлинную причину трагичности бытия.*Цель искусства состоит в освобождении души от страданий жизни. Искусство освобождает нас от традиционной суеты жизни. Воля к жизни реализуется в человеке путем эгоизма. С одной - источник безудержного эгоизма, с другой - реализует себя в свободе. Человек может пойти против эгоизма по пути самопожертвования. Нужно относиться к другому как к самому себе, и обогащать свой духовный мир. Но этот удел только для редких и избранных: «И мы видим очень много людей… трудолюбивых… занятых приумножением богатства».
29.Своеобразие и основные темы философии Фридриха Ницше: нигилизм и «переоценка ценностей», «воля к власти» и идея «сверхчеловека». Фридрих Ницше (1844-1900) - немецкий мыслитель, создатель самобытного философского учения. Фундаментальная концепция Ницше включает в себя особые критерии оценки действительности, поставившие под сомнение базисные принципы действующих форм морали, религии, культуры и общественно-политических отношений. Философия Ницше нацелена на побуждение самого человека к размышлениям. 3 этапа в творчестве: Первый этап проходил в рамках осмысления идей античности, творчества Шопенгауэра. Второй период знаменует разрыв с предыдущей философской традицией - “Человеческое, слишком человеческое”. В третьем этапе создаются “Так говорил Заратустра”, “ По ту сторону добра и зла”. Главные идеи – *Идея «воли власти» *Идея «сверхчеловека» *Идея «вечного возвращения» * «философия жизни». Н ввел понятие нигилизм – высшие ценности теряют свою ценность. Нигилизм “слабых” - это упадок и разложение. Радикальный нигилизм, нигилизм “сильных” - это путь абсолютного авторства – создание новой морали, нового человека. Переоценка ценностей предполагает переход от любви к ближнему к любви к “дальнему”. Любовь к “дальнему” - это любовь творческая, это не смягчение текущих проявлений зла, а изменение самих принципов жизни. В программу “переоценки ” входит и пересмотр человеческого счастья. Человек не обязан быть счастливым, он обязан быть свободным . Имморализм, это отрицание не морали, это повышение ответственности человека за самого себя и за все человечество. Отношение к культуре: Ницше считал, что современная культура находится в состоянии декаданса, упадка. Виновата христианская мораль с ее культом утонченной духовности и милосердия. Идеалом здорового общества считал древнегреческую цивилизацию. существует 2 начала в культуре: дионисийское- жизненное, неистовое начало, мир ночи, смены жизни и смерти,стихийное и апполоновское – размеренное, рассудочное, интеллектуальное начало. Чувства и разум, женское и мужское. Эти противоборствующие силы характеризуют бытие, причем в основе лежит дионисийское начало. Идеалом культуры является их равновесие. Сейчас возможно возвращение к дионисийскому началу под влиянием музыки Вагнера. 2.«Воля к власти » «Воля» для Н есть конкретная. Индивидуальная воля человека, сущность любого сущ-я и бытия заключается в повышении и росте этой конкретной «воли к власти». Волю считает первичной по отношению к сознанию и мышлению и связывает ее с человеческой деят-тью. «Я обладаю волей и действую, а, следовательно, я живу». Н понимает жизнь как слепое иррациональное начало мира, слитое в «волей к власти». Человек, ставший господином природы, господином своей собственной дикости представляет колоссальное количество власти. “Жизнь только средство к чему-то: она есть выражение форм роста власти” . Самодовольная человеческая субъективность возомнила себя господином мира, нигде не встречая сопротивления в ей же самой созданном мире. Нет двух миров – мира в себе и мира для нас, есть один мир – мир жизни, борьбы и поражения . Жизнь для Ницше находится между природой и культурой. Жить – это значит быть иным, нежели природа, не подчинятся ни природной, ни человеческой необходимости. Жизнь как реализация человеком “воли к власти” - это сфера творения смысла, это сверхжизнь, лишенная нормативности. 3.Идея сверхчеловека , вытекающая из концепции роста воли к власти, теория преодоления всех отрицательных качеств человека и приближение его к идеалу Сверхчеловека – создателю и носителю новых ценностей и новой морали. Новые ценности – способность к переоценке ценностей, духовное творчество, полная концентрация воли к власти, самосовершенствование 4.Идея «вечного возвращения ». Нравственный смысл вечного возращения заключается в непрекращающейся ответственности человека за содеянное, вечное возращение – это символ вечности, неотделимый от символа свободы – сверхчеловека. Противник противопоставления истинному миру мира эмпирического. В основе морали он видит желание (зачастую, бессознательное) физиологически слабых индивидов господствовать над сильными и здоровыми. Апелляция к разуму и правде есть замена физического насилия, способ одной воли доминировать над другой. Увязывает критику метафизики с критикой ее языка. Подчеркивает несоизмеримость категориальной схемы описания мира реальному положению дел, отсюда неспособность языка, следовательно, и мышления представить какие-либо знания независимо от языка или мышления. Вводится понятие “родового субъекта ”, интересы и цели, которого скрыты от отдельного индивидуума. Для него предрассудки разума и формы жизни являются априорными и принудительными, он не может не следовать им. Отсюда фаталистическая идея о вечном возвращении одних и тех же заблуждений, войн, иллюзий. Противостоит этому идея сверхчеловека, необходимость (в том числе и через воспитание, и через селекцию) преодоления свойств человеческой природы, например, структуры чувственности. Ницше выбирает объектом критики разум, науку, нравственность, христианскую религию. Выступил с радикальной проблемой «переоценки ценностей», с откровенной критикой гуманизма. Он отвергал не только христианскую мораль, но и мораль вообще. Мораль и культура по Ницше несовместимы! Мораль – это вздохи слабого, кот. нет места в жизни. Культура не должна быть культурой силы ибо только сила прекрасна. Интеллект - случайное явление в мире, он расслабляет человека, а потому есть выражение декаданса, упадка культуры. Люди не живут «научными истинами – они им не нужны или даже враждебны. Массовое сознание – мифологично. И это хорошо, ибо человеку нужны иллюзии, способные «вписать» его в иррациональный поток жизни. Высоко ценил Шопенгауэра. Расхождения в их взглядах: волюнтаризм Ш. – первенстов воли к жизни. Волюнтаризм Н. – это гимн воли к власти, который сильный человек («сверхчеловек») должен стремиться максимально развить.
31.Сознание. Психоаналитический подход. Темы и понятия учения Зигмунда Фрейда. Зигмунд Фрейд либидо\мортидо(эрос,тантос) сверх я(общественное- superego )-я(личность - ego )-оно(бессознательное - id ), всё, созданное человеком подсознательное желание продлить род.(искусство), общественное я ограничивает, накладывает табу – отсюда комплексы, откладывающиеся в бессознательном. (1856-1939)Творчество Фрейда, как философа можно разделить на два этапа. Первый период: создание концепции бессознательного (конец XIX в до 1920 г.), когда на основе своих экспериментальных данных, автор делает вывод о существовании в психике каждого человека достаточно четко выраженных структурных образований, которые он называет - сознание, предсознание и бессознательное. В противовес рационалистической европейской философской традиции З. Фрейд уделяет особое внимание именно бессознательному, определяя его как ту часть психики, в которую вытеснены неосознанные желания человека, имеющиe иррациональный и вневременной характер. Реализации этих желаний и идей мешает та часть психики, которую Фрейд назвал предсознанием. По его мнению это разумное Я, олицетворяющее память и мышление человека. Главная задача предсознания заключается в том, чтобы осуществлять цензуру желаний, характеризующих бессознательные стремления человека. Именно здесь находится источник конфликта человека с самим собой, поскольку бессознательное подчинено принципу удовольствия, а предсознание считается, в первую очередь, с реальностью. Его задача - обуздать желания бессознательного, не дать им проникнуть в сознание и реализовываться в какой-то деятельности - ибо именно они могут стать источником невротического поведения. Фрейд называл их компромиссом, в котором бессознательное и предсознание пытаются найти выход. Анализируя бессознательное, З. Фрейд вводит в широкий философский обиход учение о либидо для обозначения сексуального желания или полового инстинкта, фрейдистская философия трактует его как такой вид энергетики человека, который оставляет неизгладимый след на всей его жизни. Позже Фрейд связал с либидо не только эротическую любовь, но и все другие виды любви - себялюбие, любовь к детям, родителям, вообще к человечеству. Исследуя либидо, Фрейд делает вывод, что этот импульс может быть, во-первых, разряжен в каком-то действии, во-вторых, подавлен и вытеснен назад в бессознательное, в-третьих, - сублимирован, то есть переключен на другие, более высокие сферы деятельности людей: искусство, мораль, политику. Отсюда главный вывод философии психоанализа: вся человеческая культура создана на основе биологически детерминированного процесса превращения сексуального инстинкта человека в другие, сублимированные виды деятельности. Это позволило ему охарактеризовать европейскую культуру как культуру, созданную невротиками, людьми, чьи нормальные сексуальные влечения были в свое время подавлены и затем трансформировались в замещенные виды деятельности. Во втором этапе творчества (1920-39 гг.) З. Фрейд уточняет концепцию бессознательного, включая в сферу инстинктивных импульсов первичные космические позывы - Эроса и Танатоса (жизни и смерти). Наиболее существенная разработка этого периода - динамическая концепция психики человека, имеющая такие структуры как id - оно, ego - Я и super-ego - Сверх-Я. Оно - кипящий котел инстинктов, рождающий все последующие противоречия и трудности человека. Я - запрещать импульсы Оно, согласовывать их с требованиями той социальной реальности, в которой живет человек. Сверх-Я выступает как судья, общественный надзиратель над всей психикой человека, соотнося его мысли и поступки с существующими в обществе нормами и образцами поведения, рассматриваемыми человеком как образец для подражания Каждый из "этажей" психики человека живет своей жизнью, но реализация плодов их деятельности чаще всего искажена, ибо жизнь человека в обществе подчинена не его биоэнергетике, а тому культурному окружению, в которое он включен. Вся европейская культура, по мнению Фрейда, является культурой запрета и все главные табу касаются именно бессознательных импульсов, поэтому развитие культуры предполагает развитие неврозов и несчастий людей, ведет к увеличению чувства вины каждого человека, отказу от собственных желаний. Сознание. Психоаналитический подход. Многозначность и неопределенность понятия психоанализ: 1.определенный терапевтический прием, метод психотерапии, получивший широкое распространение в Европе с начала ХХ века, США с середины ХХ века и Латинской Америке со второй половины ХХ века.2.наука о бессознательной душевной деятельности человека3.вид самопознания, нечто среднее между медициной и философией4.искусство истолкования ошибок, сновидений, текстов, худ. произведений, симптомов заболеваний Онтология Фрейда - между рационализмом и иррационализмом1.Мир материален, существует объективно и независимо от абсолютного духа.2.Бессознательное - не мистическое начало, а реальная сторона жизнедеятельности человека, наделенная смыслом и играющая знач. роль в поведении людей. Бессознательное - особые психические силы, лежащие за пределами сознания, но управляющие поведением человека.Сознание - одна из двух частей психики, осознаваемая индивидом - определяет выбор поведения в общественной среде, однако не всецело, так как сам выбор поведения может инициироваться бессознательным. Сознание и бессознательное находятся в антагонистических отношениях, в бесконечной борьбе бессознательное всегда побеждает. Психика автоматически регулируется принципом удовольствия, который модифицируется в принцип реальности, и при нарушении баланса осуществляется сброс через бессознательную сферу. Постоянное противоборство бессознательного и принципа реальности образует почву для возникновения внутриличностных конфликтов. Бессознательное может быть познано не иначе, как через становление его сознательным.Позднее:З слоя психики: ОНО - Бессознательное, глубинный слой, в недрах которого действуют скрытые психические образования, выражающие безотчетные влечения человека. Я - сознательное, посредник между внешним миром и ОНО.СВЕРХ - Я - долженствования и запреты, имеющие семейное и социо-культурное происхождение. Я зажато в тисках противоречий между ОНО, СВЕРХ-Я и внешним миром. Я зависит от бессознательных влечений человека Я зависит от требований культуры с ее нравственными предписаниями и социальными запретами. Внутренняя жизнь человека беспрерывно сотрясается конфликтами. Зигмунд Фрейд выделил несколько защитных механизмов психики: Замещение, Вытеснение, Отрицание, Проекция, Рационализация и т.д.
32.Фундаментальная онтология Мартина Хайдеггера. Бытие и время; язык, метафизика, истина («Что такое метафизика?», «Бытие и время»).Сущее – вся совокупность вещей, которые нас окружают.Бытие – то единое, благодаря которому существует сущее.Ничто – отрицание всей совокупности сущего (Но для этого необходимо уметь представить все сущее в целом, что невозможно на уровне представления, но возможно на уровне ощущения)О Ничто нам говорит ощущение ужаса (ужас отличается от страха/боязни: это фундаментальное настроение, предмет неопределен).Человек - существо, изначально выдвинутое в Ничто: человек может «подойти» к Сущему и вникнуть в него.Когда человек ощущает Ничто, то он может перешагнуть за пределы сущего в целом, что приводит к обнаружению бытия.Все это есть метафизика, т.е. вопрошание о бытии. Философия - то, что приводит в движение метафизику.Проблема бытия в фундаментальной онтологии М.Хайдеггера Есть различные виды Сущего, у которых общее – сам факт их существования, но понимает это только.Dasein («вот-бытие, здесь-бытие, присутствие») – бытие, у которого есть понимание бытия.Основные структуры (способы существования) Dasein :Экзистенциальный анализ.1. Бытие – в – мире. Мир – то, в чем происходит встреча Dasein с вещами.DasMan («Неподлинная сущность человека»): «Каждый есть другой, и ни один есть он сам»1. Изолированность2. Усредненность3. ОдинаковостьНеподлинное бытие (болтовня, слухи, любопытство, бессмысленнсть)Способ вырваться из него:- переживание страха смерти (можно жить за другого человека, или он может жить за тебя, но умереть придется нам самим)2. Бытие – к – смерти. DasMan неуничтожим.Будущее – «вперед-себя»: заступание вперед, ожиданиеНастоящее – «уже-бытие-при-мире»: мгновение, брошенность Прошлое – «бытие-при-внутримировом-сущем»: повторение, забвение Время – горизонт бытия.Вывод: будущее каждый раз делается нами заново; может быть постигнуто только из него самого, а не из прошлого. Истина – целостность, но целостность открытая. Её движущим началом является то, что ей не хватает, т.е. Ничто.Будущее – Ничто (т.е. сейчас его нет)В необходимости каждый раз постигать будущее состоит конечность человеческого разума и его свобода.Одним из родоначальников немецкого кзистенциализма по праву считается Мартин Хайдеггер (1889 - 1976). Свою задачу как философа М. Хайдеггер видел в том, чтобы по-новому обосновать учение о сущности и смысле бытия. М. Хайдеггер стремится выявить те основополагающие установки мышления европейцев, которые породили нежелательное состояние всей европейской цивилизации. Главное внимание в философии М. Хайдеггера придается анализу смысла категории бытия, которая им наполняется своеобразным содержанием. По его мнению, “бытие от раннего начала западноевропейской мысли до сего дня значит то же, что присутствие. Из присутствия, присутствования звучит настоящее. Последнее, согласно расхожему представлению, образует с прошлым и будущим характеристику времени. Бытие как присутствие определяется временем”. Иными словами, бытие у Хайдеггера - это существование вещей во времени, или экзистенция. У Хайдеггера, по мнению исследователей его творчества, бытие означает скорее бытие сознания. Человек, попадая в мир и присутствуя в нем, испытывает состояние заботы. Она выступает в виде единства трех моментов: “бытия-в-мире”, “забегания вперед” и “бытия-при-внутримировом-сущем”. Рассматривая “заботу” как “забегание вперед”, философ желает подчеркнуть момент отличия человеческого бытия от всякого имеющего место в мире вещественного бытия. Человеческое бытие постоянно как бы “ускользает вперед” и таким образом заключает в себе новые возможности, которые фиксируются как “проект”. Понимание “заботы” как “бытия-при-внутримировом-сущем” означает специфический способ отношения к вещам В условиях неподлинного существования и философствования человек “приходит в состояние отчуждения”. Неподлинный способ существования, при котором человек погружен в диктующий его поведение мир вещей, Хайдеггер называет существованием в “Меn”, т. е. в безличном “Ничто”, определяющим обыденное человеческое существование. Выдвинутое в Ничто человеческое существо, благодаря открытости Ничто, приобщается к ускользающему сущему, т. е. получает возможность постичь сущее. Ничто отсылает нас к сущему, являясь условием возможности раскрытия сущего. Наше любопытство по отношению к Ничто порождает метафизику. Следует заметить, что размышляя о метафизике, Хайдеггер интерпретирует ее по-своему, и эта интерпретация отличается от традиционного понимания метафизики, которая часто рассматривалась как синоним философии вообще или как синоним философии, игнорирующей диалектику. По его мнению, вся философия Нового времени представляет собой метафизику субъективности. Причем эта метафизика представляет собой подлинный нигилизм. Мыслитель считал, что философия приводит в движение метафизику, но последняя является корнями дерева философии.. Доказывает это, по его мнению, превращение философии в антропологию. Причем, “сделавшись антропологией, сама философия гибнет от метафизики”. Свидетельством завершения прежней метафизики, полагал Хайдеггер, является провозглашение лозунга “Бог мертв”. Этот лозунг, выдвинутый Ф. Ницше, означал отказ от религии и признание недееспособности веры в Бога, что являлось доказательством разрушения прежних оснований. Попечение о религиозном культе сменяется созиданием культуры или распространением цивилизации. Знамением Нового времени, приведшего к такому состоянию, является нигилизм. Согласно Хайдеггеру, “нигилизм” есть приходящая к господству истина о том, что все прежние цели сущего пошатнулись. В освещении вопросов постижения бытия и установления истины, рассматриваемых в работе “О сущности истины”, М. Хайдеггер исходил из того, что обыденный человеческий рассудок, благодаря мышлению, выступает средством движения к истине. Но что такое истинное? По Хайдеггеру, “истинное - это действительное”. Философ пишет: “Истинным мы называем не только сущее, но истинным или ложным мы называем прежде всего наши высказывания о сущем”. Как становится возможным достижение истины и избежание неистинного? Чтобы добиться этого, надо “отдать себя в распоряжение связующих правил”, тем более, что как бы мы ни пытались мыслить, мы мыслим в поле традиции”. Истина, будучи по Хайдеггеру, чем-то непреходящим и вечным, не основывающимся на мимолетности и обреченности людей, обретается человеком путем свободного вхождения в сферу обнаружения сущего. Свобода при этом мыслится “как допущение бытия сущего. И все же человеческое познание только убеждает, что место прежнего мира “ныне все торопливее, бесцеремоннее и всеохватнее занимает предметность технического владения землею господства над землей”. Развитие общества, согласно Хайдеггеру, осуществляется так, что оно движется к опасной черте, и спасти его на этом пути может только. Особенность хайдеггеровского понимания гуманизма, отраженного в концентрированной форме в работе “Письмо о гуманизме”, заключается в том, что в отличие от многочисленных исследователей этого феномена философ относил его возникновение не к эпохе Возрождения, а ко времени Древнего Рима периода республики.
Гегель: господин и раб. Небольшой параграф в главе «Самосознание» («Феноменология духа»), который, как мне кажется, является зерном всей философии великого немца. «Всемирная философия – прогресс в сознании свободы». Прогресс в познании мира, но главным образом в познании человеком собственной природы и установлении разумных общественных отношений.
Одно самосознание встречает другое самосознание, встречаются множество самосознаний, и отношения между ними устанавливаются в зависимости от высоты развития каждого из них. От смелости, готовности умереть за свое «я», за свою самость. Устанавливаются вследствие непрерывных конфликтов и войн. Происходит постепенное взаимопризнание. Возникшая политическая власть насильственных способом поддерживает иерархию отношений. Отношения, определяемые преимущественно физической силой, смелостью перерастают в отношения, определяемые преимущественно умственными способностями. А далее развитие самосознаний приводит к тому, что значительную роль начинает играть и нравственный элемент. Усложняется общественная жизнь. К тому, что все самосознания по своей сути равноценны, впервые приходит христианство. Восток знал, говорит Гегель, что свободен один (деспот), античный мир знал, что свободны некоторые, христианство принесло в мир мысль, что в себе, по зерну, по природе свободны все. Вершина исторического прогресса – когда каждый человек станет свободным не только в себе, но и для себя, не только в возможности, но и в действительности.
Сознание вышло из сферы, где субъект и объект познания были разделены, и вошло в сферу, где оно стало своим объектом. Но чтобы знать, что оно такое, оно должно проделать свои опыты над самим собой. Эта самость должна стать предметом для себя, она должна обнаружиться как сила, проявиться, как внутреннее она должна выполнить законы своей сущности, короче говоря, она должна обнаружиться в своей деятельности, то есть действовать практически. Мир вещей остался в сознании как момент, а сами вещи стали объектом вожделения, то есть поглощения. Но когда самосознание (уже не сознание) встретило не просто вещь, которую можно употребить без сопротивления с ее стороны, а другое самосознание, то возникла проблема взаимоотношения с ним. Борьба самосознаний возникла естественно, как борьба за первенство, ибо это в природе человека. Самый крайний ее вариант – борьба не на жизнь, а на смерть, который разрешается тем, что одна из сторон, из-за страха смети, признает себя покоренной, готовой служить покорившей стороне. Так появляются господин и раб. Грубое физическое рабство, политическое рабство, духовное рабство в истории – следствие этой борьбы не на жизнь, а на смерть.
Но уже в страхе смерти сознание раба, ощутив власть своего абсолютного господина, получает первый импульс к освобождению. «Оно внутренне растворилось в этом страхе, оно все затрепетало внутри себя самого, и все незыблемое в нем содрогнулось. Но это чистое общее движение, превращение всякого устойчивого существования в абсолютную текучесть, есть простая сущность самосознания, абсолютная негативность, чистое для-себя-бытие». Сознание становится для-себя-бытием. Раб трудится, а господин удовлетворяет свое вожделение и потребляет вещи, которые обрабатывает раб, изменяет их, придает им новую форму. В труде раб образует себя, развивает свое самосознание и приходит к для-себя-бытию, приходит к осознанию себя как самости, как самостоятельного «я». «Снимает свою привязанность к естественному наличному бытию и отделывается от него» (arbeitet dasselbe hinweg). И возвышается над вещами, над жизнью ради вещей. «Таким образом, в силу этого обретения себя вновь благодаря себе самому для-себя-бытие становится собственным смыслом именно в труде, в котором, казалось, заключался только чужой смысл». Самосознание господина становится чисто потребительским и зависимым, самосознание раба – образующим и самостоятельным, становится для-себя-бытием. «Господство показало, что его сущность есть обратное тому, чем оно хочет быть, так, пожалуй, и рабство в своем существовании становится скорее противоположностью тому, что оно есть непосредственно». Осуществляется библейское изречение: «Страх перед господином есть начало мудрости».
О роли страха для развития самосознания Гегель продолжает мысль: «Если сознание формирует, не испытав первого абсолютного страха, то оно – только тщеславный собственный смысл… Если оно испытало не абсолютный страх, а только некоторый испуг, то негативная сущность (смерть как абсолютный господин – С. К.) осталась для него чем-то внешним, ее субстанция не прониклась ею насквозь. Так как не вся полнота его естественного сознания была поколеблена, то оно в себе принадлежит еще определенному бытию; собственный смысл (der eigene Sinn) есть своенравие (Eigensinn), свобода, которая остается еще внутри рабства». Все это относится к рабу.
Но в какой мере это относится к человеку, над которым не стоит господин? И свободный человек живет в страхе перед природой – роковые болезни, грозящие катастрофы, в страхе перед случайной смертью, в страхе перед политическим режимом, законы которого надо исполнять. И все эти страхи говорят: работай, работай, не покладая рук, придумывай средства, чтобы не умереть от рака, СПИДа, чтобы не возродились чума и холера, думай над тем, как уберечь себя от несчастного случая, от очередного наводнения. А сколько социальных страхов мы переживаем! Боюсь, что меня уволят. Вот придут к власти нацисты. Вот вернутся большевики. Полностью освободиться от страха могут лишь немногие. Заповедь самурая: «Сражайся так, как если бы тебя уже убили!» То есть не бойся смерти. Самураи внушали себе бесстрашие и сражались самоотверженно. Без страха перед смертью умирают камикадзе. Без страха умирают люди, которые не чувствуют опасности, не понимают ее, точнее сказать, не успевают почувствовать ее. В основном это дети. Однако «Помни о смерти!» – учит древняя мудрость. И эту максиму, думаю, следует усвоить.
Как развивалось положение господина и раба в реальной истории? Конечно, господин и раб не менялись местами (это возможно лишь в сознании), однако их отношения принимали разную форму, изменяли качество, «совершенствовались». Имели (и имеют) место рецидивы классического рабства. Далее, на протяжении всей истории практиковался смягченный вид рабства – крепостничество: прикрепляли граждан к производству и к земле. И наказывали отступников. В XX веке политики использовали рабов в специальных лагерях в качестве тягловой силы, это был жесточайший вариант угнетения, который не поднимал самосознания угнетенных, но культивировал их ненависть к палачам или опускал до уровня животного. Воскресенье, 23 января 2012 года.
